Самурай Ярослава Мудрого - Страница 111

111

У шатра князя тоже шел бой, правда, народу там было намного меньше. Я оббежал сражение у палаток, чтобы не завязнуть в нем, мельком оценил ситуацию у княжьего шатра и кинулся внутрь. Задняя стена его была распорота, а внутри лежало трое варягов с вырванными из тела кусками мяса. Рядом с ними лежал вечный спутник Ратьши, Тень. Кто-то ударом сзади рассадил Тень почти до пояса, но разменялся он все же один к трем. Голыми руками против троих вооруженных и умелых убийц. Кто ты был, таинственный спутник тысяцкого? Этого я уже никогда не узнаю.

Эти мысли пролетали в голове, пока я выскакивал из шатра через прорезанное отверстие. Я успел! За шатром, в свете костров и горящих палаток, заливаемая сверху яростным серебром полной луны, шла самая главная схватка — Ярослав рубился с Иннаром.

Слава Богу, что князь был в кольчуге и в шлеме! То ли успел облачиться, когда началась битва, и варяги еще не ворвались в шатер, то ли был снаряжен намного раньше, как я уже говорил, Ярослава я не видел со вчерашнего дня.

В следующий миг сломанный меч князя вылетел у него из руки, и Иннар, торжествуя, шагнул к Ярославу. Но я успел. Я кинулся на князя сбоку, выталкивая, выкидывая его из смертельного круга, описываемого мечом варяга, летевшего князю в голову. Нет, дружок, сначала я!

Иннар зло зарычал и атаковал меня, норовя достать по рукам. Хороший ход, беда лишь в том, что это в свое время было краеугольным камнем моего обучения. Удар варяга пропал втуне, а в следующий миг мое «весло» с хрустом врезалось ему в правый бок. Судя по всему, я переломал варягу ребра и осколки их, легко и небрежно, проткнули тому печень. Дрался я уже, по сути, с покойником, но у него оставалось еще немного времени, и он постарался использовать его с максимальной пользой. Варяг кубарем прокатился по земле, норовя подрезать мне ноги у щиколоток, и я прыгнул вверх, но, видимо, недостаточно высоко и быстро — меч лизнул мою икру. Иннар вскочил и кинул руку с мечом мне прямо в лицо, лезвие прошлось впритык с черепом, облизав кожу ледяным пламенем. Повезло. Я отскочил, держа меч у плеча, варяг шагнул ко мне, у него уже почти не осталось времени, а ведь после моей смерти ему еще предстояло убить князя. Иннар взревел и кинулся вперед, «восьмеркой» пластая мечом воздух, — отчаянный и опасный прием, но тут я опустил свое субурито, весившее больше двух килограммов, прямо на его меч, прямо в центр описываемой мечом «восьмерки», раздался жалобный лязг, и клинок варяга отлетел в сторону. Не теряя даром драгоценного времени, я ударил Иннара по темени, вверх ударил фонтан крови, и варяг, не проронив ни звука, упал.

Князь, тоже не мешкая, кинулся обратно в палатку, я за ним. Ярослав схватил валявшийся на полу варяжский меч и выскочил из палатки с демоническим воплем: «Иннар убит!» Голос его, казалось, сотряс все вокруг, сеча взвыла на разные голоса, а дальше сеча перешла в избиение варягов…

Полусотня дружинников Ратьши не сплоховала, слава Богу! Они успели, по счастью, не к шапочному разбору, и потому прорыв варягов сквозь строй наших палаток не удался до конца. К концу сечи выяснилось, что ни одному варягу не удалось уйти живым. Вся их полусотня лежала на земле, изрубленная, исколотая, изломанная дружинниками и озверевшими мужиками-обозниками. Лишь один варяг остался лежать у варяжских палаток — это был Рорик, убитый, как говорил варяжский нож между лопаток, не нашими.

…Я бродил по поляне, заливаемой серым рассветным светом, и искал своих. Время от времени я кричал, надеясь на отклик. Никто не отзывался. Никто. Неужели все мои уные полегли здесь, останавливая ночью варягов, первыми приняв удар северян? На земле среди тел мне попалось несколько отрубленных рук с варяжскими мечами, судя по всему, уные мои твердо усвоили мои уроки. Особенно твердо они усвоили тот урок, где говорилось, что нельзя надеяться остаться живым, вступая в бой. Только тогда есть шанс уцелеть. Но этого шанса им не выпало…

Но я ошибся! Я и представить себе не мог, до чего же сладко порой ошибиться! Израненные, поломанные, окровавленные начали понемногу отзываться и подходить ко мне мои уные. Не все. Далеко не все. Я видел Воислава, Ратмира, вскоре подтянулся Семен, с лицом, рассеченным от линии волос до подбородка, а всего набралось одиннадцать человек. Целых одиннадцать человек выжили в драке с самыми опасными воинами этого века! Да, конечно — дружинники сказали свое веское слово, удар в спину варягам тоже пришелся более чем кстати, даже колья и топоры обозников собрали свою дань, но как я был горд! Как же я был горд и рад! Моя школа уцелела. Следующие ученики будут благоговейно смотреть на счастливчиков, которые сражались в Медвежьем углу против забывших хлеб-соль варягов! И самое главное — моя школа спасла князя. Мы все спасли князя. Мы выполнили самую главную задачу.

…Даже Поспела я нашел с зажатым в руке засапожником в крови по самую рукоять — кому-то досталось от маленького воина. Он был без сознания, и я велел снести его в обоз и из-под земли достать лекаря. Хотя лекарю, смею заверить, работы и так хватало. Как оказалось, Поспелка просто был оглушен упавшим на него варягом, которому он воткнул подхваченный с земли засапожник в пах. Отец пацана мог бы им гордиться. А как же им гордился я! Даже как-то неприлично гордился, скажем так.

И тогда я взревел, взревел так, как учил меня когда-то мой старик. Боевой вопль дома Тайра прорезал бегущий к нам рассвет. И я еще думал, кому нужно такое служение, скажете мне?! Да, все верно, все поступили так, как надо, все исполнили свой долг, но мог ли я вообразить, какое это небывалое, восхитительное чувство! Я взял себя в руки и пошел к засекам. Что дальше? Что теперь? Снова набрать уных и готовить их к следующей бойне? Да, таков мой путь, и сейчас я, как никогда допрежь, был уверен в том, что это мой Путь. Одно дело — идти по Пути самому, совсем другое — кого-то вести за собой. Да, много раз «да», но я сумел сегодня доказать самому себе, что мой путь — верен.

111