Самурай Ярослава Мудрого - Страница 62

— А кто, тысяцкий, пойдет с тобой к князю? — спросил ратник с рассеченным лицом, когда Ратьша позволил спрашивать.

— Пойдут четверо, кроме меня. Святослав и Светозар, — он указал на двух молчунов, — потом пойдет, — имя своей тени в балахоне Ратьша прожевал, но указал на тень рукой, — и пойдет наставник Ферзь. Кому-то эти люди не по сердцу? Если есть такое, говорите сейчас, чтобы потом кости друг другу не мыть. Ну?

— Добро, добро, Ратьша, пусть они идут, лучше не придумаешь, — загудело импровизированное вече.

— А коли так, то кончен совет, едем в Киев! — Ратьша вскочил на коня, речь он держал пеший, и пешими же внимали ему воины, тронул его пятками, и вскоре наш караван, вытянувшись в змею, въезжал в киевские ворота.

Со стражами ворот говорил Ратьша, я не слышал, о чем. К косым взглядам я уже привык, поэтому высокомерно не заметил стражников в воротах. Хотя и заметил, и сосчитал, и на ворота обратил самое пристальное внимание — сделаны они были на века, не хотел бы я тут прорываться, если что. Это самое «если что» уже даже и на нервы не действовало, что толку бояться, если ничего изменить не в силах? Ситуация классическая, мы, по сути, «черные вестники», которым степные ханы, да и не только, попросту рубят головы. И нечего дергаться, все равно уже приехали.

На подворье разместились быстро, а потом прошествовали к ближайшей церкви и отслужили там молебен по случаю благополучного прибытия.

Я не пошел в церковь. Стоял у ограды снаружи, смиренно крутил в пальцах сорванную травинку. Я с уважением отношусь к чужой вере, что касается моей, то это вопрос отнюдь не на пять минут.

После молебна все вернулись на подворье, и Ратьша подозвал меня к себе:

— Ферзь, тебе в твоей одеже не жарко? — с места в карьер начал тысяцкий.

— Жарко, конечно. Как пойдем к Владимиру, сниму. Надену что-нибудь без рукавов, — усмехнулся я. Приятно было сознавать, что ты прав, пусть даже в настолько банальной вещи, что взят ради экзотики.

— Хорошо! — ответно усмехнулся Ратьша. — Тогда переодевайся, наставник, пора идти. В самый раз попадем. Напетляли мы тут, как заяц по зиме, — сначала встали на двор, потом к хозяину идем… Хотя, может, так даже и правильнее будет, как-никак, Ярослав своего батюшку лучше знает, а наказ так сделать его.

Я кивнул головой и, сбросив куртку, выбрал в сумке плотной ткани балахон без рукавов и с капюшоном. Хорошо, что у меня привычка к «одежде ни о чем», — обычно такие балахоны украшают рисунками или надписями, у меня же на балахоне ничего такого не было. Просто темный плотный балахон. Кобуры свои с бо-сюрикенами я так и оставил на виду. Если там отнимут оружие перед приемом, то отнимут все, а потом, если все пройдет хорошо, вернут. А если не пройдет? Не расположить ли мне свои сюрикены под одеждой? А если найдут? Нет, дурная идея. Если такое под одежкой обнаружат, будут большие проблемы — зачем к великому князю с оружием тайно шел? За зубочистки выдать их не удастся. Так что свои клинышки я оставил в сумке, а сумка осталась на Хонде. К княжьему двору я решил ехать — если мы едем, а не идем — на Харлее, он представительнее будет. Затем я вернулся к Ратьше, ведя в поводу коня, и с мечом в чехле за спиной.

— А гвозди свои куда дел? — спросил тысяцкий, оглядев меня и удовлетворенно кивнув.

— Тут оставил. Решил, что к великому князю с таким припасом лучше не соваться, как раз за татя примут, — честно отвечал я.

— Верно, наставник, такой разбойный снаряд с собой лучше не таскать. Доведись мне такое на после увидеть, я бы первый стражу кликнул, — сказал Ратьша и еще раз окинул меня взором. Все было на месте — и меч деревянный, и одежа странная, и рисунки разноцветные были прекрасно видны. Как заказывали, в общем.

— Что велишь мне делать, Ратьша? Чтобы я сразу знал? — на всякий случай спросил я.

— Стой от меня слева, позади слегка. Но за мной не таись, просто стой. А так все делай так, как мы делать станем: как войдем, как кланяться будем, как встанем — все повторяй. А потом просто стой и жди, чем окончится.

— Хорошо, Ратьша. Буду стоять и красоваться, — усмехнулся я, и тысяцкий улыбнулся в ответ:

— Верно. Если князь к тебе обратится, сначала поклонись, сам понимаешь, а говорить будешь если, то «великий князь киевский» добавляй, тут тебе не Ростов…

— Понял, Ратьша. Надеюсь, что не спросит меня князь ни о чем, — с этими словами я кое-что вспомнил, вернулся к Хонде и из сумки достал тот золотой обруч, которым меня когда-то пожаловал Ярослав. Я подумал, что правильнее всего будет его надеть. Одет странно, рисунки на теле странные, оружие — вообще не пойми какое, а тут еще и местное ожерелье на шее, да еще и сыновнее. Поди пойми, кто таков. Самому бы не запутаться. Все упорно зовут меня наставник, а я пока своих уных и не видел толком. Сделали участником посольства, а я в местной политике, мягко говоря, не силен. Порой мне казалось, что мне проще с нежитями, чем даже с такими хорошими, говорил я себе не ерничая, людьми, каких я встретил здесь. В прошлом, ставшем для меня настоящим, куда более настоящим и родным, чем мой мерзкий век.

Я облегченно вздохнул, когда Ратьша велел нам собираться и ехать с ним. Помимо тех, кого он перечислил, ехало еще с десяток воинов, для солидности надо полагать. Идти к князю они не собирались, Ратьша сразу сказал им держаться у выхода из княжьих палат. Оно и верно — десяток расторопных ребяток у входа уж точно никак не помешают. Да и лошадок своих можно будет им оставить, чтобы не увели куда, к дальним коновязям. Хотя и это было, по сути, не так и важно, даже если начнется драка и мы прорвемся к выходу, ловить будет нечего, людей на подворье не бросишь. Хотя… Я не мог знать, что думает по этому поводу Ратьша, может, в этом случае он понадеется на милость князя к оставшимся. А может, они там на подхвате? Опять же вряд ли — ну прорвутся дружинники за стены, а обоз? А обозники? А телеги с припасами? Натощак попремся в Ростов? Не думаю. Получалось, что Ратьша был готов принять тут смерть, по крайней мере выглядело так. Ну что же. Выбора нет. Никакого. С этими радужными мыслями я вскочил на взыгравшего Харлея, и мы поехали к княжьему терему.